Посольский Спасо-Преображенский мужской монастырь на Байкале

   В апреле-мае 1719 года повторно назначенный митрополитом Тобольским и Сибирским Высокопреосвященный святитель Феодор (Лещинский) несмотря на свои преклонные лета и звание схимонаха посетил Забайкалье: Верхнеудинск, Селенгинск и Нерчинск. В Верхнеудинске, по просьбе прихожан Спасской церкви, рукоположил во священника к сей же церкви о. Иоанна Никифорова. Это было первое посещение высоким церковным иерархом Сибири, лично удостоверившимся, насколько, первая в истории Сибири, Даурская Духовная миссия, отправленная в 1681 году в Забайкалье и призванная нести Слово Христово местным народам, выполнила возложенные царем и патриархом задачи.

Во время инспекторской проверки Забайкалья митрополитом святителем Феодором (Лещинским), Китай жил без православного архимандрита Иллариона (Лежайского), скончавшегося 26 апреля 1718 года. Поэтому святитель Феодор из Забайкалья отписал Сибирскому губернатору князю М.П. Гагарину прошение о направлении в Пекин опытного священнослужителя с клиром, «понеже то они китайцы разумеют, что Его Царское Величество для укрепления вечнаго мира таких людей пришлет» («ИЕВ», 1863, № 11). Такая мысль нашла полное одобрение императора Петра I, потому что он давно уже задумал о просвещении Китая православием. С водворением православного епископа в Пекине можно было прочнее начать распространение и утверждение православной веры в Поднебесной империи, граничащей с Забайкальем, чрез посвящение в священнослужители достойных лиц из самих китайцев (Но эта мысль по разным причинам начала проводиться в исполнение лишь через 160 с лишним лет - с 1882 года).

   На служение этому великому и многотрудному делу «проповеди слова Божия и размножения православныя христианския восточнаго благочестия веры» в Китае был избран соборный иеромонах Иннокентий (В миру – Иоанн Иоаннович Кульчицкий. Родился в семье дворян Черниговской губернии между 1680-1682 гг. Учился в Киево-Могилянской духовной коллегии, переименованной в 1701 г. в Академию, которую окончил не позднее 1709 г. В Киево-Печерской лавре будущий святитель в 1708 г. принимает монашеский постриг с именем Иннокентий в честь прп. Иннокентия Комельского, Вологодского (1521 г.). Здесь же он был посвящен в иеромонаха. В 1710 г. свт. Иннокентия вызывает в Москву Рязанский и Муромский митрополит Высокопреосвященный Стефан (Яворский), тогдашний местоблюститель Патриаршего престола. Владыка Стефан, учительствовавший в Киевской академии, определяет своего бывшего студента преподавателем словесности Московской Славяно-греко-латинской академии. Целых 9 лет Святитель отдал делу воспитания будущих священнослужителей. Но в 1719 г. по указу Петра Великого свт. Иннокентия с должности префекта Академии переводят в Санкт-Петербург в Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь. В новой столице его ждет ответственное назначение. Царь Петр, выиграв войну со шведами на суше, решил добиться русского господства и на Балтийских водах. Для укрепления духа членов экипажей морских и гребных судов вводится институт флотского духовенства. Поэтому «…были назначены на корабли: в 1719 г. 29 иеромонахов с двумя обер-иеромонахами: префектом Гавриилом и гребного флота префектом Иннокентием (Кульчицким), в 1720 г. – 30 иеромонахов…». После двухлетней службы на море следует новое назначение).

   5 марта 1721 года свт. Иннокентий был хиротонисан во Преосвященного епископа Переславского в присутствии императора Петра I и членов  Священного Синода: Стефана (Яворского) – митрополита Рязанского, Феодосия – архиепископа Новгородского и Феофана (Прокоповича) – епископа Псковского. 19 апреля того же года Преосвященный святитель Иннокентий со свитой (2 иеромонаха, 2 иеродиакона, 5 певчих, 2 служителей и 1 повар) выехали из Петербурга. Через 11 с лишним месяца, 5 марта 1722 года, Преосвященный свт. Иннокентий прибыл в Иркутск и уже 7 марта переехал Байкал, обосновавшись в Селенгинском Троицком монастыре, где стал ожидать решения китайских властей о пропуске миссии в Пекин. Это ожидание затянулось на 5 лет, поскольку китайские власти под разными предлогами всячески затягивали решение о пропуске церковного иерарха в свою землю (Наумова О.Е., 1996, с. 33). Все эти годы святитель проживал то в Селенгинском монастыре, общаясь с архимандритом Мисаилом, то в Старо-Селенгинске, где до середины XIX века сохранялись предания о том, как он искусно занимался иконописанием, то на монастырской заимке на р. Хилок (ныне село Поселье Бичурского района Республики Бурятия), где успешно проповедывал православие среди бурят, изучал их быт и нравы.

В прошлых столетиях в Западном Забайкалье сохранялись многие предметы, связанные с жизнью святителя Иннокентия, Иркутского Чудотворца. Вынужденный ждать разрешения от китайских властей долгие годы на въезд для управления Пекинской Духовной миссии, он жил по городам и селам Забайкалья, но в основном в Селенгинском Троицком монастыре. С марта 1722 по март 1725 года, и с апреля 1726 по март 1727 годов он иногда находился в Староселенгинске, ожидая результатов переговоров чрезвычайного и полномочного посла Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского. По воспоминаниям горожан, Преосвященный свт. Иннокентий вел уединенную келейную жизнь и уклонялся от посещений частных домов, видимо не желая «светиться» во время дипломатических переговоров. Поэтому дом его находился в одной версте от города, а в церковь он ходил пешком по глубокому песку. На половине пути он заходил только к семье сапожника Колодкина, где пил чай и отдыхал. Свой досуг Преосвященный свт. Иннокентий употреблял на иконописание под руководством одного из своих спутников -–искусного живописца, для чего в своей квартире имел отдельную мастерскую. Здесь он написал свой автопортрет и 2 иконы в одном киоте – «Страсти Господни», которые и подарил Колодкину по своему убытию в Иркутск. Затем подлинные вещи перешли к известному купцу Старцеву, который подарил их в Читинскую домовую Архиерейскую церковь.

   У Преосвященного свт. Мелетия (Якимова), епископа Селенгинского, имелся подлинный нательный крестик святителя, который, будучи вправленным в массивный золотой оклад, служил архиерейской панагией. Однако эта святыня таинственно исчезла из ризницы («ЗЕВ», 1914, № 1).

   В Харацайской Вознесенской церкви имелось кадило, подаренное Преосвященным свт. Иннокентием во время крещения им местных бурят. Однако один из священников это кадило, сосуд и серебряную крышку от старинного Евангелия отослал в Санкт-Петербург на переплавку, чтобы взамен получить новый серебряный сосуд для совершения обрядов крещения. «Очень жаль кадила, как память о св. Иннокентии» («ЗЕВ», 1915, № 5, с. 102).

   Наконец, память о первом Иркутском епископе сохранялась и в селе Поселье в долине р. Хилок, где тот иногда бывал. В селе еще в первые десятилетия ХХ века сохранялся его дом, пришедший в крайнюю ветхость. В местном храме были иконы письма Преосвященного свт. Иннокентия, а в переднем углу жилища висел образ «Плащаницы», который так почернел от времени, что на нем с трудом различались черты изображенных лиц. 12 января 1916 года верующие предложили Преосвященному епископу Забайкальскому и Нерчинскому Иоанну организовать в доме мемориальный музей святителя на основе его подлинных сохранившихся вещей. Епископ эту идею поддержал и поручил духовенству края начать сбор на постройку прежде всего часовни или храма («ЗЕВ», 1916, № 2, с. 23-27). Но как очевидно, далее сооружения храма и размещения в нем некоторых икон письма Преосвященного свт. Иннокентия дело не пошло.

В г. Чите, первоначально храм, построенный в 1866 году, назывался церковью во имя Казанской Божией Матери. Через несколько лет переименован в Михаило-Архангельский собор, но считался в народе «старым собором Александра Невского» (до построения нового кафедрального). В ризнице придела во имя Архистратига Михаила хранилась старинная архиерейская палица, по преданию принадлежавшая Преосвященному святителю Иннокентию, Иркутскому Чудотворцу. Службы проводились до начала 30-х годов ХХ века, но затем храм был снесен. Судьба палицы неизвестна (Лобанов В., 2001, с. 142).

После расширения в 1900 году Андреевской Крестовой церкви при Архиерейском доме в Чите, в ней был устроен мемориальный уголок с подлинными предметами, принадлежавшими Преосвященному святителю Иннокентию. Имеются сообщения, что основу его составляли иконы и портрет свт. Иннокентия (Кульчицкого). Последний писан будто-бы его иеродиаконом. Вещи были подарены селенгинским купцом Старцевым первому забайкальскому епископу Преосвященному Георгию (Орлову) в 1896 году. Две иконы Спасителя и Богоматери будто-бы написаны самим свт. Иннокентием и подарены им лично селенгинскому купцу Челнокову (Лобанов В., 2001, с. 143). В книге А.И. Попова (1907, с. 91-92) по этому поводу имеется следующее уточнение: «Обе иконы древнего темного письма, без риз, только с золочеными венчиками, величиною около ¾ арш. в квадрате, вправлены в золоченые рамки с рукоятками в нижней части для ношения в качестве запрестольных образов. На тыловой стороне обеих икон сделана надпись, переходящая с одной на другую: «Эта икона подарена Селенгинскому купцу Челнокову, у которого Свт. Иннокентий квартировал в бытность свою в Селенгинске». Отдельно, в церковной ризнице, хранились также св. дискос и потир, принадлежавшие Святителю Иннокентию».

Вот строчки из жития угодника Божия: «Любя труд, Святитель Иннокентий, как самый простой послушник, нередко участвовал в полевых работах на монастырских землях, вместе с другими ловил неводом рыбу, расчищал монастырские дорожки. За трудом он проводил иногда ночи, занимаясь шитьем чирок (кожаных туфлей). Эти чирки предназначались для учеников его школы».

   Как в Старо-Селенгинске, так и в Поселье, вплоть до 1920-х гг. еще сохранялись старинные дома, в которых проживал Преосвященный свт. Иннокентий (Кульчицкий). Только в 1725 году в ходе беседы чрезвычайного посланника Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского с китайскими министрами выяснилось, что «богдыхан такую превеликую особу никогда принять не повелит» (ИРДМ, 1997, с. 102). Таким образом, Преосвященный епископ святитель Иннокентий (Кульчицкий) оказался как бы не у дел, и это обстоятельство побудило  Св. Синод вновь вернуться к нереализованной идее образования самостоятельной Иркутской и Нерчинской епархии, поскольку Даурская Духовная миссия свою историческую роль выполнила.

Высшее Духовное начальство давно уже видело нужду в увеличении числа епархий в Сибири: еще в 1667 году Московский Собор и Святейший Патриарх Иоаким изучали вопрос об умножении в Сибири архиерейских кафедр (викариатств). К 1682 году тот же Святейший Патриарх Иоаким уже был близок к положительному решению дать Тобольскому и Сибирскому митрополиту викарного архиерея «в Даурию» (Собр. Гос. Грам., т. IY, с. 417), но дело застопорилось за неимением средств, и все ограничилось направлением Даурской Духовной миссии. В 1706 году Высокопреосвященный Тобольский и Сибирский митрополит свт. Филофей (Лещинский)  ходатайствовал о назначении ему помощника в сане епископа. Им стал викарий Тобольской же митрополии Преосвященный Варлаам (Коссовский), которому приказано титуловаться «епископом Иркутским и Нерчинским» с кафедрою в Иркутске. Под начало Преосвященного епископа Варлаама выделили города Иркутск, Нерчинск, пригороды Селенгинск и Удинск с уездами, а также монастыри Посольский Преображенский и Нерчинский Успенский. Более богатые Селенгинский Троицкий и Киренский Троицкий Высокопреосвященный митрополит свт. Филофей оставил в своем ведении («ИЕВ», 1868, № 46, с. 520). Вместе с тем первый архиерей края не получил многих управленческих функций, отчего на местах его называли «ненастоящим» епископом. Военные и гражданские власти попросту игнорировали иркутско-нерчинского архипастыря. Еще одним ударом для Преосвященного епископа Варлаама стало тяжелое материальное положение. Поняв, что ничего изменить с таким статусом невозможно, спустя 2, 5 года пребывания на кафедре он «без указу» покинул место своего служения и уехал в Москву. До 1714 года Преосвященный епископ Варлаам (Коссовский) проживал в столице, но все еще считался главой викариатства. С 1714 по 1727 годы кафедра пустовала, но обязанности епископа неофициально исполнял архимандрит Иркутского Вознесенского монастыря Антоний (Платковский) (Ярославские Епарх. Вед., 1861, № 48, с. 502). Правда, с конца XYII столетия Забайкалье входило в так называемую «Даурскую десятину», но возглавлявший ее сын боярский Андрей Беляев за период своего пребывания на должности с 1682 по 1686 годы не выслал в архиерейскую казну ни копейки, а посему эта структура начальствующего за делами христианскими в Забайкалье была упразднена (Из истории Иркутской епархии, 1998, с. 13).

   15 января 1727 года императрица Екатерина I утвердила указ  Св. Синода об образовании Иркутской и Нерчинской епархии, и о назначении Преосвященного святителя Иннокентия (Кульчицкого) ее епископом. На служение в новом качестве он прибыл в Иркутск 26 августа 1727 года, до сего времени занимаясь миссионерской деятельностью в Забайкалье. Церковное хозяйство на момент создания епархии состояло из 50 церквей: в Иркутске 8 храмов и 2 монастыря; в Иркутском уезде 13 церквей, 1 монастырь и 1 Пустынь; в Селенгинском дистрикте 13 церквей и 2 монастыря; в Нерчинском дистрикте 7 церквей и 1 монастырь. В них несли службу священнического, монашеского и причетнического чина 286 человек, из коих в Западном Забайкалье – 113. Преосвященный святитель Иннокентий служил на кафедре недолго: 27 ноября 1731 года он скончался.

И к середине XYIII столетия миссионерская деятельность православной церкви в Сибири и Забайкалье стала ослабевать. Этому способствовало несколько причин. Во-первых, царствование императрицы Анны Иоанновны (1730 – 1740 гг.) было самым тяжелым периодом для проповедничества. Придворные немцы, фактически прибрав в свои руки власть, по выражению современников «на благочестие и веру наступили». Оскорбляя, унижая и порицая «священство православное», немцы подавили и ослабили церковную проповедь, и «всех так устрашили, что уже и самые пастыри, самые проповедники слова Божия молчали и уст не могли о благочестии отверзсти. В православном государстве о вере своей уста отворять было опасно: тотчас беды и гонения надейся» (Слова архиепископа Великоновгородского, Высокопреосвященного Амвросия (Юшкевича) 1741 и 1742 гг. и епископа Нижегородского, Преосвященного Димитрия (Сеченова) 1742 г. – см.: «Православное обозрение», 1871, январь, с. 99). Тогда «не правда Христова царствовала, а правда под караулом сидела; и слово Божие вязалося, и путь в Царствие Небесное заключался; истинныя догматы, ведущия в жизнь вечную, неслушалися, а соблазны и блевания на Православную Церковь в погибель многим всюду прославлялися; пастырие молчали; проповедники боялись» (Вертоград разумный. Рукописная книга Иркутской духовной семинарии, с. 98; «ИЕВ», 1871, № 13, с. 171). Во-вторых, со смертью в 1742 году последнего члена Даурской Духовной миссии архимандрита о. Мисаила, Преосвященного святителя Иннокентия (Кульчицкого) и других первых энергичных проповедников христианства успешно начатое дело не получило продолжения, тем более, что с 1727 года начавшая деятельность Забайкальской миссии стала ограничиваться, а в 1734 году вообще была запрещена из-за опасения осложнений дипломатических отношений с Китаем (Наумова О.Е., 1996, с. 45). В-третьих, в 1764 году из-за секуляризации монастыри лишились своих вотчин и земель, дававших значительную материальную поддержку миссионерской деятельности. Дело дошло до того, что многие церкви стояли закрытыми, например, в Селенгинске и в Тресковской слободе (РГИА, ф. 796, оп. 15, д. 303, л. 4). Всего к 1799 году насчитывалось храмов: в Верхнеудинске – 3,, Баргузине и уезде – 16, Селенгинске и уезде – 13, Нерчинске и уезде – 27, в ведомстве Нерчинского сереброплавильного завода – 12 (Покровский И.М., т. 2, с. 878).

         Вновь миссионерская деятельность началась с создания в 1862 г. Забайкальской Духовной миссии при Посольском Спасо-Преображенском монастыре.